Голос
из вечности (Дума на могиле)
В
сумраке тихого летнего вечера стоял я, задумчивый и одинокий, на могиле моего
друга. В тот день совершено было поминовение о нем; в тот день семейство его
долго оставалось на могиле. Почти не слышно было слов между присутствовавшими:
слышны были одни рыдания. Рыдания прерывались глубоким молчанием; молчание
прерывалось рыданиями. И долго сменялись рыдания молчанием, молчание рыданиями.
Стоял
я, задумчивый и одинокий, на могиле; стоял осененный впечатлениями дня.
Внезапно овладело мною неожиданное, чудное вдохновение. Как будто услышал я
голос почившего! — Загробную речь его, таинственную беседу, чудную проповедь,
какою изобразилась она в душе моей, спешу начертать трепещущею рукою.
«Отец
мой! мать моя! супруга моя! сестры мои! В черных одеждах, облеченные в глубокую
печаль и телом и душою, стеклись вы к моей одинокой могиле, с поникшими главами
окружили ее. Безмолвно, одними помышлениями и чувствованиями, вы беседуете с
безмолвствующим жителем гроба. Сердца ваши — фиалы неисцельной грусти. Потоки
слез льются из очей ваших; вслед за потоками пролившимися рождаются новые
слезные потоки: печали нет дна, слезам нет конца.
Младенцы
дети мои! и вы здесь у камня могильного, у камня надгробного! И на ваших
глазках навернулись слезки, а сердце ваше не знает, о чем плачут очи,
подражающие очам отца моего, очам моей матери. Вы любуетесь камнем надгробным,
камнем светящимся, гранитом зеркальным; вы любуетесь надписью из букв золотых;
а они этот гранит и эта надпись — провозвестники вашего раннего сиротства.
Отец
мой! мать моя! супруга моя! родные и друзья мои! что стоите вы так долго над
моею могилою, над хладным камнем, хладно стоящим на страже гробовой? Давно уже
охладело мое бездыханное тело; по приговору всемогущего Творца оно возвращается
в свою землю, рассыпается в прах. Какие тяжкие думы объемлют вас, удерживают на
могиле моей?.. Служители алтаря принесли у нее молитву о упокоении моем,
возгласили мне вечную память в спасающем и упокоевающем меня Боге. Они отошли
от могилы безмолвной: уйдите и вы. Вам нужен покой после подвигов души и тела,
измученных, истерзанных скорбию.
Вы
нейдете!.. вы здесь!.. вы приковались к месту моего погребения! В молчании,
сказывающем более, нежели сколько может сказать самое пышное красноречие, — с душою,
для которой нет объяснения, с сердцем, в котором обилием чувств поглощается
определенность чувств, вы не отступаете от могилы, запечатленной на многие
веки, от камня — памятника бесчувственного. Что надо вам?.. Не ожидаете ли вы
из-под камня, из недр могилы мрачной моего голоса?
Нет
этого голоса! Вещаю одним молчанием. Молчание, тишина нерушимая достояние
кладбища до самой трубы воскресения. Прахи мертвецов говорят без звуков, в
которых нуждается слово земное: тлением осуществленным они возглашают громкую
проповедь, убедительнейшее увещание к мятущимся, шумящим на земной поверхности
искателям тления.
И
есть еще у меня голос! И говорю с вами, и отвечаю на ваши неизъяснимые думы, на
ваши непроизнесенные и невыразимые вопросы. Послушайте меня! Отличите мой голос
в общем голосе, которым говорит вечность ко времени! — Голос вечности — один,
неизменяем, непреложен. В ней нет непостоянства, переменчивости: в ней день —
один, сердце — одно, мысль — одна. Соединяющий все воедино — Христос. Оттуда
голос — один.
В
этом голосе, которым говорит вечность, в этом голосе безмолвном и вместе
подобном грому, отличите мой голос! Неужели вы, родные мои, не узнаете моего
голоса? Мой голос в общем, едином голосе вечности имеет свой отдельный звук,
как голос струны в общем аккорде многострунного фортепиано.
Вещал
всем нам голос вечности, вещал с времен явления нашего в бытие. Вещал он нам,
когда мы были еще не способны внимать ему; вещал он нам и в зрелом возрасте
нашем, когда мы уже могли и должны были внимать ему, понимать его. Голос
вечности!., увы!., мало прислушивающихся к тебе в шумной земной гостинице! То
препятствует внимать тебе младенчество наше; то препятствуют внимать тебе
заботы, развлечения житейские. Но ты не умолкаешь. Говоришь, говоришь, и,
наконец, чрез грозного посланника — смерть требуешь и внимательного, и
невнимательного слушателя к отчету во внимании и послушании великим глаголам
вечности.
Чтоб
голос вечности имел для вас особенный отголосок, особенно способный проникать в
ваше сердце, привлекать к слову спасения ум наш, — Бог причислил меня к
говорящим из вечности. Мой голос слился в стройное согласие с общим голосом
обширного невидимого мира. Для всех странников земли я — мертв, безгласен, как
и все мертвецы, но для вас я — жив и, мертвый, говорю слово спасения открытее,
сильнее, нежели как сказал бы его, оставаясь между вами и гоняясь вместе с вами
за призраками благ, которыми тление обманывает и губит изгнанников из рая,
помещаемых на короткое время в земной гостинице для примирения с прогневанным
ими Богом.
Бог
— милостив, милостив бесконечно. Если б было нужным и полезным, — внезапно из
тьмы могильной, из-под тяжкого камня отозвался бы я вам!.. Небо признало
частный голос из вечности излишним. И какой голос из вечности уже нелишний,
когда Бог благоволил, чтобы не только равноангельные человеки, но Сам
Единородный Сын Его возвестил вселенной волю Его, возвестил святые и строгие
уставы блаженной для послушных, страшной для непокорных вечности? Имут Моисея и
пророки: да послушают их [357], ответ был Неба просившему голоса умерших для
проповеди живущим на земле плотскою жизнию, умерщвленным душевной вечною
смертию. Аще Моисея и пророков не послушают, и аще кто от мертвых воскреснет,
не имут веры [358].
Товарищ
мой — мертвец, но еще с живым словом в устах! Прими от меня поручение и исполни
его.
Вот
отец мой! вот мать моя! вот супруга моя! вот родные мои! не могу говорить с
ними иначе, как общим голосом вечности. В этом голосе они слышат звук и моего
голоса… да, они слышат его!.. но нет у меня отдельного, частного, моего слова…
Товарищ мой! будь моим словом; из общей нашей сокровищницы, из священной
вечности, скажи им за меня краткое, нужнейшее для них слово: «Земная жизнь
мгновенное обманчивое сновидение. Вечность неизбежна. Есть и бедственная вечность!..
Стяжите ж вечность блаженную вниманием, повиновением всесвятому Закону
всесвятого Бога, — и приходите ко мне на верное, некончающееся наслаждение,
каждый в свое, Самим и Единым Богом назначенное, время!»
Комментариев нет:
Отправить комментарий